И вот, наконец-то, коса Цветкова! Берега были полускрыты туманом, но в мы все же разглядели множество моржей, сгрудившихся на берегу. Их было не менее полутысячи. В трех-четырех десятках метров от края лежбища лежала гигантская стамуха, на которой устроился белый медведь. Он даже ухом не шевельнул при появлении теплохода, все его обостренное внимание было направлено на гигантский склад свежих бифштексов, чем в его представлении, несомненно, являлось моржовое лежбище. Но бифштексы были с клыками, что вызывало в медведе противоречивые чувства...
Картина выглядела идеальной для того, чтобы бросить якорь, выгружаться и обустраивать лагерь. Мы с Мишей устроили импровизированный военный совет. И решили двигаться дальше на север, к бухте Прончищевой. Дело в том, что теплоход был зафрахтован до этой точки, и было бы крайне обидно не дойти до нее, а потом гадать, сколько там было моржей и медведей. Тем более, что посередке между Цветкова и Прончищевой находилась бухта Кульдима, где совсем недавно видел моржей с вертолета Виталий. Надо было посетить все возможные точки, чтобы точно определить место для полевой работы. Вернуться к косе Цветкова никогда не поздно! Так нам тогда казалось...
На Кульдиме моржей мы не заметили, хотя в море они сопровождали нас до самой бухты Прончищевой, попадаясь на глаза через каждые полкилометра. Но к вечеру, когда теплоход стал заходить в долгожданную бухту, мы вновь увидели лежбище. Моржи лежали на косе, которая отступает с севера от полуострова Прончищевой и носит название «коса Полярников», поскольку находится, примерно, в 5 км от ныне заброшенной полярной станции. Интересно, что другая коса, которая отделяет бухту с юга, на карте называется «Моржовая». Логично предположить, что во времена работы картографов лежбище находилось именно здесь. Да и по некоторым публикациям у меня складывалось ощущение, что в 1980-х гг. моржи использовали для отдыха именно эту косу. Но ныне мы своими глазами видели лежбище на совсем другом месте.
Моржей здесь лежало меньше сотни. Как только удалось оценить их численность, мы тут же отправились к капитану. Надо было поворачивать назад. Теперь не оставалось никаких сомнений, что коса Цветкова – наилучший вариант. Но не тут-то было! Капитан наотрез отказался возвращаться. Прогноз обещал усиление волнения в море, и пароходство приказало пережидать в бухте Прончищевой. Сразу скажу, что пережидали мы почти четверо суток. Волна была хоть и высокой, но медленной и пологой, почти без гребешков пены. При такой волне на Чукотке я ходил даже на дюралевых «Прогрессах» и «Казанках»... Однако для плоскодонного речного теплохода эти волны оказались не под силу. По крайней мере, так рассуждал капитан и его красноярское начальство. Впрочем, даже когда волнение утихло, при переходе из Прончищевой теплоход сильно раскачивало. Иногда крен был такой, что даже мне становилось неприятно. А кое-кого настиг небольщой приступ морской болезни))) Такие ограниченные возможности «Таймыра» стали для нас неожиданным препятствием, которое во многом заставило изменить планы... Кто-то спрашивал меня несколько постов назад, как ведет себя речной теплоход в море, вот и ответ!)))
Уже поздним вечером мы встали на якорь в бухте Прончищевой, километрах в двух к западу от лежбища. Моржи отреагировали спокойно. В бинокль хорошо было видно, что среди пляжников находились и самцы, и молодняк, и самки с детенышами. В общем, надо было начинать работу, сколько бы тут ни было зверей. Мы ведь так стремились в бухту Марии Прончищевой! Добрались? Ну и будьте довольны!...
Продолжение следует...
Journal information