Сентябрь выдался холодным, его последняя декада сопровождалась непрекращающимися обильными снегопадами.
Над нашими наблюдательными пунктами у лежбищ моржей нависли снежные козырьки, и спуск к ним стал опасным. Наст еще не образовался, снег был рыхлым и мог легко поползти под нашими ногами. Учитывая, что в любой момент можно было наткнуться на задремавшего медведя, мы перестали ходить по крутым склонам.
Медвежьи следы избороздили всю поверхность острова. Звери бродили в поисках пищи и в ожидании, когда начнется становление льда, и можно будет покинуть не слишком обильный в этом плане остров и вернуться к привычному занятию – охоте на тюленей.
Утро 30 сентября было солнечным, морозным, но достаточно обычным. После пары часов хозяйственных забот и утреннего кофе в беседах с Лешей Дондуа, я вышел осмотреться в бинокль и увидел, что из-за северо-восточного берега на нас надвигается поле сала, шуги, блинчатого льда и сморози. Температура поверхности воды опустилась ниже нуля, морская соль стала кристаллизоваться, а непрерывно падающий снег перестал таять и растворяться. Под действием ветра и течений сало и шуга наслаивались и на глазах превращались в толстые рыхлые льдины.
Некоторые из них настолько окрепли, что моржи, которые еще сутки назад выходили для отдыха на берег, стали радостно выбираться на только что образовавшиеся льдины. Сначала они проваливались, но уже через час или два на льду лежало несколько десятков моржей. Поодиночке лед их еще держал, но моржи – звери компанейские. Они пытались выбраться и лечь бок о бок с теми сородичами, которым это уже удалось. Опытные старые шишкари угрожающе размахивали клыками, отгоняя непрошенных соседей, но те всячески старались пристроиться рядом. Из-за этого некоторые льдины разламывались, и моржи, недовольно ухая, уходили под воду, а потом плавали среди шуги в поисках очередного пристанища, способного выдержать их немалый вес.
К обеду из балка на свежий воздух выполз Максим – большой любитель поспать, как, наверное, и любой молодой парень. И оторопел, широко разинув рот. В проливе Сергиевского до горизонта стоял лед, на котором то тут, то там чернели точки моржовых залежек. Ранним утром, когда Максим выскакивал до ветру, на лед не было даже намека. Можно представить его удивление!
К вечеру льдом закрыло весь берег. В накате он продолжал активно слоиться и утолщаться, превращаясь в огромные глыбы. Среди льдин кормились молодые моевки.
Медведи тоже заинтересовались льдом. Еще бы! Они столько ждали этого, ведь морской лед – их нормальная среда обитания, в которой они чувствуют себя куда уверенней, чем на берегу даже такого гостеприимного острова как наш Колючин. Звери тут же начали прогуливаться по прибрежным льдинам, хотя до настоящего замерзания было еще далеко...
Ситуация складывалась не из приятных. Выйдя на связь с Ванкаремской метеостанцией, я попросил Виктора Бучина посмотреть карты распространения льда в нашем регионе. По его словам, все Чукотское море было чистым, за исключением узкой полоски льда в проливе Лонга. В прилегающих районах Северного Ледовитого океана лед также отсутствовал полностью. Это значило, что паковый лед еще долго не закроет море, шугу и другие начальные формы льда может разметать первым же штормом, и моржи снова выйдут на лежбище. Тогда мы должны продолжать наблюдения на острове в течение всего октября. С другой стороны, скорость льдообразования была настолько быстрой, что за несколько дней мог установиться небольшой припай как у берега острова, так и вдоль материкового побережья. В районе мыса Ванкарем это уже произошло, и ширина припая достигала двух километров. Лодка сквозь него не пройдет, а перемещаться пешком со всем грузом, чтобы добраться до края, куда могла пристать лодка, по нему тоже невозможно из-за рыхлости и множества разводий.
Мне, как руководителю экспедиционной группы, нужно было принимать нелегкое решение. Если бы у нас была своя лодка, я бы рискнул задержаться на острове и выскочить, как только положение станет определенно угрожающим. Но мы зависели от нутэпельменских охотников, а им поступило указание из районной инспекции маломерных судов о том, что навигацию надо закрывать и лодки ставить на прикол. Я махнул рукой и договорился с охотниками о выезде в первый судоходный день после 3 октября.
Дата была назначена так, чтобы я успел встретить на Колючине свой день рождения. Пятый по счету, который я отмечал на этом острове. Так и произошло. Днем я принимал гостей: Синяка, Леди Гагу, Хоббита, Мадам Огнетушитель с Малышкой и еще нескольких второстепенных медведей, а вечером посреди сборов мы присели за праздничный ужин. Некоторые веселые перипетии этого события я уже рассказал здесь.
Всю ночь мы паковали вещи, а на следующий день покинули остров, где прожили почти два месяца. Вослед лодке, прислушиваясь к звуку мотора, долго смотрели наши знакомые медведи.
А ночью, когда мы были уже в селе, Колючин попрощался с нами сполохами северного сияния, которые разгорались и перекатывались над морем, иногда высвечивая профиль острова, похожий на вынырнувшего гренландского кита.
Journal information